Подвиг казака Козьмы Крючкова
«…Мы чтим твой подвиг, как героя,
И будем чтить его, - пока,
Есть на Руси войско Донское, -
И жив дух мощный казака.»
(«Герою казаку Крючкову» Ф.И.Шестаков, ДОВ, № 208, л.3, 13.09.1914)
И будем чтить его, - пока,
Есть на Руси войско Донское, -
И жив дух мощный казака.»
(«Герою казаку Крючкову» Ф.И.Шестаков, ДОВ, № 208, л.3, 13.09.1914)
Менее чем через два года, исполнится 100 лет со дня начала Первой Мировой войны, или, как ее называли тогда современники и в России, и в Европе - Великая Война. И в этой связи, хотелось бы напомнить о славных делах одного из выдающихся людей того времени, защитника Отечества, донского казака Козьмы Фирсовича Крючкова.
Он был самым известным донским казаком тех времен – 1-й георгиевский кавалер не только в Донском войске, но и во всей Русской армии. Чаще него только Государь Император встречался на плакатах, посвященных той войне. Кстати, Императорским Военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, «офицерским Георгием», первым из офицеров российской императорской армии в ту войну был удостоен также донской казак – сотник 1-го Донского казачьего генералиссимуса князя Суворова полка Сергей Владимирович Болдырев.
По воспоминаниям сослуживцев, Козьма Фирсович Крючков отличался скромностью и даже некоторой застенчивостью, открытостью, искренностью и смелостью. Его вихор на голове, телосложение, вся его фигура, живость, ловкость говорили за то, что он – настоящий сын Дона.
Его портрет печатался на пачках папирос! Появились пароход «Козьма Крючков», фильм «Козьма Крючков», его рисовал Репин, петербургские красавицы специально ездили на фронт знакомиться со славным героем. Он смотрел с патриотических плакатов и лубочных картинок, с обложек журналов и с газетных страниц. Легендарный, вошедший в пословицы и поговорки, Козьма Крючков! Никто из казаков, ни до, ни после него, не был так стремительно вознесен на пьедестал всенародной славы...
Никто, кроме него, не был так оболган при советской власти как этот герой казачества! Его подвиг был объявлен выдумкой, царской пропагандистской ложью...
Но подвиг был! Настоящий, воинский и сияет он сквозь толщу лет и поражает казачьей славой, которую не смогли ни замарать, ни стереть почти за столетие. Скептики, правда, сомневались: один против одиннадцати в кавалерийской рубке шашкой и пикой и выйти победителем? Но специалисты по холодному оружию и сегодня утверждают: если человек умелый, если противник растерян — отчего же?
Донское войско было, несомненно, уважаемо властью, но и в фаворе оно никогда не было. Первый Георгиевский кавалер – своего рода символ и стать им в начале той войны без веских оснований не то что было трудно, а – невозможно.
А подвиг Козьмы Фирсовича не был случайным! Не дикие люди с перепугу пластали друг друга, а профессиональные воины-степняки гоняли холеных европейцев, как и сто, и двести, и триста, лет назад, не зная себе равных в конном бою, да и в бою вообще. Казаки порубили германцев, потому что были лучше обучены, храбрее, выносливее. Это подтверждает и тот факт, что традиционное еще в ХVI веке замеченное за казаками умение драться и побеждать в меньшинстве, даже в первую мировую при всех газах и пулеметах, цеппелинах и гаубицах, не было утрачено. За казаками были традиции, воинская культура, боевой дух.
Один против одиннадцати! Но тут же в памяти казачьей возникнет Азовское сидение казаков, когда против всей турецкой армии с массой иностранных наемников, многочисленной артиллерией стояла горстка казаков. И выстояли, отбив 24 кровавых приступа! И молодой Матвей Платов «со товарищи», застигнутые в чистом поле многократно превосходившим их неприятелем, не спешили сдаваться, а, проявив истинно донской характер, положили в поле врагов бесчисленное множество и вышли победителями.
А вот пример воинской отваги и казачьей удали периода русско-японской войны 1904-05 гг.: «…Первые три дня рейда сводный отряд из сорока пяти сотен казаков и шести орудий под командованием прославленного командира Отдельной Забайкальской казачьей бригады генерала П. И. Мищенко смерчем несется по японскому тылу, сделав полторы сотни километров. 20 мая 1905 г. казаки есаула К.К. Мамонтова (в дальнейшем автора легендарного 40-дневного «Мамонтовского рейда» по тылам красных в августе 1919 г.) прорываются через завесу японских постов, выскакивают на новую подвозную японскую дорогу и видят огромный обоз, тянущийся на семь километров! Эскадроны 1-го Читинского полка в клочья рубят его прикрытие. Соскакивают на землю, волокут в кучи повозки, подпаливают... Отряд уходит дальше, оставляя зарево костров.
Отлично укрепленная деревня Цинсяйпо встретила их пулеметами. Три сотни сходят с коней и идут в атаку. Встречный огонь косит неумолимо. Хорунжий Арцишевский с двумя орудиями выскакивает на открытое поле. Встал перед японцами на 600 шагов! Ударил шрапнелью.
На пригорке дрогнула и отходит одна из японских рот. Сотни вскакивают на коней. Кавалерийская атака! Даже штабные несутся вперед и врубаются в японские ряды.
Роты японцев храбры и погибают честно. Среди остатков своих солдат японский офицер стреляет себе в висок. У другого самурая-офицера нет секунд на харакири: он втыкает кинжал в горло... Две японские роты изрублены, в плен попадает лишь 60 человек. Казаки подбирают своих раненых и японских. Русские хоронят своих убитых, отпевает старообрядческий поп из уральских казаков.
И еще пример начала Первой мировой войны: «В августе 1914 г. в Галиции А.Г.Шкуро, офицер 3-го Хоперского полка, командуя взводом в 17 шашек, сталкивается с эскадроном немецких гвардейских гусар. Кубанские казаки и гусары идут во встречную атаку. Шкуровцы сбивают германских гвардейцев, захватывая в плен двух офицеров, 48 гусар и пару пулеметов. Как написал потом в своих воспоминаниях А. Г. Шкуро, "за это дело я получил заветную "клюкву" - Святую Анну 4-й степени да шашку, с красным темляком"
И таких примеров было множество.
Он был самым известным донским казаком тех времен – 1-й георгиевский кавалер не только в Донском войске, но и во всей Русской армии. Чаще него только Государь Император встречался на плакатах, посвященных той войне. Кстати, Императорским Военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, «офицерским Георгием», первым из офицеров российской императорской армии в ту войну был удостоен также донской казак – сотник 1-го Донского казачьего генералиссимуса князя Суворова полка Сергей Владимирович Болдырев.
По воспоминаниям сослуживцев, Козьма Фирсович Крючков отличался скромностью и даже некоторой застенчивостью, открытостью, искренностью и смелостью. Его вихор на голове, телосложение, вся его фигура, живость, ловкость говорили за то, что он – настоящий сын Дона.
Его портрет печатался на пачках папирос! Появились пароход «Козьма Крючков», фильм «Козьма Крючков», его рисовал Репин, петербургские красавицы специально ездили на фронт знакомиться со славным героем. Он смотрел с патриотических плакатов и лубочных картинок, с обложек журналов и с газетных страниц. Легендарный, вошедший в пословицы и поговорки, Козьма Крючков! Никто из казаков, ни до, ни после него, не был так стремительно вознесен на пьедестал всенародной славы...
Никто, кроме него, не был так оболган при советской власти как этот герой казачества! Его подвиг был объявлен выдумкой, царской пропагандистской ложью...
Но подвиг был! Настоящий, воинский и сияет он сквозь толщу лет и поражает казачьей славой, которую не смогли ни замарать, ни стереть почти за столетие. Скептики, правда, сомневались: один против одиннадцати в кавалерийской рубке шашкой и пикой и выйти победителем? Но специалисты по холодному оружию и сегодня утверждают: если человек умелый, если противник растерян — отчего же?
Донское войско было, несомненно, уважаемо властью, но и в фаворе оно никогда не было. Первый Георгиевский кавалер – своего рода символ и стать им в начале той войны без веских оснований не то что было трудно, а – невозможно.
А подвиг Козьмы Фирсовича не был случайным! Не дикие люди с перепугу пластали друг друга, а профессиональные воины-степняки гоняли холеных европейцев, как и сто, и двести, и триста, лет назад, не зная себе равных в конном бою, да и в бою вообще. Казаки порубили германцев, потому что были лучше обучены, храбрее, выносливее. Это подтверждает и тот факт, что традиционное еще в ХVI веке замеченное за казаками умение драться и побеждать в меньшинстве, даже в первую мировую при всех газах и пулеметах, цеппелинах и гаубицах, не было утрачено. За казаками были традиции, воинская культура, боевой дух.
Один против одиннадцати! Но тут же в памяти казачьей возникнет Азовское сидение казаков, когда против всей турецкой армии с массой иностранных наемников, многочисленной артиллерией стояла горстка казаков. И выстояли, отбив 24 кровавых приступа! И молодой Матвей Платов «со товарищи», застигнутые в чистом поле многократно превосходившим их неприятелем, не спешили сдаваться, а, проявив истинно донской характер, положили в поле врагов бесчисленное множество и вышли победителями.
А вот пример воинской отваги и казачьей удали периода русско-японской войны 1904-05 гг.: «…Первые три дня рейда сводный отряд из сорока пяти сотен казаков и шести орудий под командованием прославленного командира Отдельной Забайкальской казачьей бригады генерала П. И. Мищенко смерчем несется по японскому тылу, сделав полторы сотни километров. 20 мая 1905 г. казаки есаула К.К. Мамонтова (в дальнейшем автора легендарного 40-дневного «Мамонтовского рейда» по тылам красных в августе 1919 г.) прорываются через завесу японских постов, выскакивают на новую подвозную японскую дорогу и видят огромный обоз, тянущийся на семь километров! Эскадроны 1-го Читинского полка в клочья рубят его прикрытие. Соскакивают на землю, волокут в кучи повозки, подпаливают... Отряд уходит дальше, оставляя зарево костров.
Отлично укрепленная деревня Цинсяйпо встретила их пулеметами. Три сотни сходят с коней и идут в атаку. Встречный огонь косит неумолимо. Хорунжий Арцишевский с двумя орудиями выскакивает на открытое поле. Встал перед японцами на 600 шагов! Ударил шрапнелью.
На пригорке дрогнула и отходит одна из японских рот. Сотни вскакивают на коней. Кавалерийская атака! Даже штабные несутся вперед и врубаются в японские ряды.
Роты японцев храбры и погибают честно. Среди остатков своих солдат японский офицер стреляет себе в висок. У другого самурая-офицера нет секунд на харакири: он втыкает кинжал в горло... Две японские роты изрублены, в плен попадает лишь 60 человек. Казаки подбирают своих раненых и японских. Русские хоронят своих убитых, отпевает старообрядческий поп из уральских казаков.
И еще пример начала Первой мировой войны: «В августе 1914 г. в Галиции А.Г.Шкуро, офицер 3-го Хоперского полка, командуя взводом в 17 шашек, сталкивается с эскадроном немецких гвардейских гусар. Кубанские казаки и гусары идут во встречную атаку. Шкуровцы сбивают германских гвардейцев, захватывая в плен двух офицеров, 48 гусар и пару пулеметов. Как написал потом в своих воспоминаниях А. Г. Шкуро, "за это дело я получил заветную "клюкву" - Святую Анну 4-й степени да шашку, с красным темляком"
И таких примеров было множество.
О Георгиевских крестах
Что же представляли из себя Георгиевские кресты, первый из которых в Первую мировую войну был вручен К.Ф.Крючкову?
В народной массе авторитет и притягательность Георгиевских наград объяснялась прежде всего тем, что они являлись высоким и благородным символом беззаветного служения Отечеству, верности присяге и воинскому долгу. Георгиевскими награды вручались исключительно за конкретные боевые подвиги и отличия, а не «автоматом», как пытаются нас убедить.
Георгиевские награды включали в себя:
- Императорский Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия (учреждён императрицей Екатериной II26 ноября (7 декабря) 1769г. в честь Святого Георгия для отличия офицеров за заслуги на поле боя и упразднён в 1917 году. Орден имел 4 степени и им было награждено более 10 тысяч человек, 25 — кавалеры ордена первой степени, из них только четверо стали полными кавалерами. С 2000года орден Святого Георгия— военная наградаРоссийской Федерации);
- Знак отличия Военного ордена (в народе имел и ряд неофициальных названий – Георгиевский крест 5-й степени, солдатский Георгий, «Егорий» и др., с 1913 года именуемый Георгиевским крестом);
- Георгиевскую медаль (с 1913 года);
- Георгиевское оружие. В новом Статуте ордена Св. Георгия 1913 годаЗолотое оружие причислялось к ордену Св. Георгия как одно из его отличий с официальным названием: Георгиевское оружие и Георгиевское оружие, украшенное бриллиантами. Маленький эмалевый крестик ордена Св. Георгия стал помещаться на эфесе всех видов этого оружия.
- Коллективные георгиевские награды. Георгиевская лентаприсваивалась также некоторым знакам отличия, жалуемым воинским частям: Георгиевским серебряным трубам, знаменам, штандартам, двойные петлицы «за военное отличие» на мундиры штаб- и обер-офицеров, Георгиевские петлицы на мундиры нижних чинов, знаки отличия на головные уборы и бескозырки. В 1806 годув русской армии были введены наградные Георгиевские знамена, морской Георгиевский кормовой флаг (первые Георгиевские знамена были выданы, в том числе, и двум донским казачьим полкам за сражение при Шенграбене в 1805 году с 6-кратно превосходящим неприятелем, первый морской Георгиевский кормовой флаг получил линейный корабль «Азов» под командой капитана 1 ранга М. П. Лазарева, отличившийся в Наваринском сражении1827года).
- Кроме наград, предусмотренных статутом ордена СВ. Георгия, в честь различных знаменательных событий и побед учреждались памятные награды с атрибутикой ордена Св. Георгия, как правило — Георгиевской лентой. Кресты за сражения - пять боевых офицерских золотых крестов на георгиевских лентах (За взятие Очакова 1788, За взятие Измаила 1790, За взятие Праги 1794, За сражение у Прейсиш-Эйлау1807, За сражение при Базарджике1810).
Знак отличия Военного ордена был учрежден Александром 1-м Манифестом (Указом) от 13 февраля 1807 г. для награждения отличившихся нижних чинов русской армии, «…которые, служа в сухопутных и морских русских войсках, действительно выкажут свою отменную храбрость в борьбе с неприятелем». В Статуте, утвержденном в 1833 году, были подробно перечислены конкретно и четко сформулированные боевые подвиги, за которые мог жаловаться Знак отличия. В последнем Статуте 1913 года этот перечень был существенно расширен, он включал в себя уже 54 пункта. Данный Знак отличия был причислен к ордену Св. Георгия и внешне был подобен ему, но без эмали. Первоначально был бесстепенным.
В 1856 году Александр 2-й взамен одной степени учредил четыре: 4-я степень - серебряный крест на орденской ленте; 3-я степень - серебряный крест с бантом на ленте; 2-я степень - золотой крест на ленте; 1-я степень - золотой крест на орденской ленте с бантом. Знаки жаловались в порядке возрастания степеней - от низших к высшим. Размер и оформление знаков остались прежними. Офицерам, имевшим Знак отличия Военного ордена, отныне разрешалось ношение его и при получении орденов Св. Георгия.
Знаки всех степеней носились на ленте на груди в один ряд.
Право пожалования ими имели главнокомандующие армиями и командиры отдельных корпусов с последующим утверждением их решения государем.
Установлением 1856 года предусматривалось две нормы награждения Знаками отличия Военного ордена:
"1) когда кто-либо из нижних чинов оказал особенную личную храбрость и,
2) когда в деле замечены, будут особенно отличившиеся который либо полк или другая команда". Во втором случае была задействована с соблюдением установленных правил такая демократическая мера, как предоставление самим нижним чинам права избирать достойнейших для получения заветного креста.
Статутом предусматривались и коллективные награждения какой-либо отличившейся воинской части или корабля.
По данным Ю.Лученкова солдатским Георгием были пожалованы: в период войны с Наполеоном - 41 722 человека, в русско-иранскую и русско-турецкую войны 1826 - 1829 годов - 11 993 человека, за Польскую капанию 1831 года - 5 888, за Венгерский поход 1849 года - 3 222, за Кавказскую войну до 1856 года - 2 700, за Восточную (Крымскую) войну 1853 - 1856 годов - 24 150, за русско-турецкую войну 1877 - 1878 годов - 46 000, за походы в Среднюю Азию - 23 000, за Русско-японскую войну - 87 000 человек, за 1-ю мировую войну - Георгиевским крестом 1-й ст. было награждено — ок. 33 тыс. человек, Георгиевским крестом 2-й ст. - ок. 65 тыс., Георгиевским крестом 3-й ст. - ок. 289 тыс., Георгиевским крестом 4-й ст. - ок. 1 миллиона 200 тыс. человек.
Статутом 1913 года были расширены привилегии лиц, удостоенных Георгиевских наград. Так, кавалер 4-й степени креста немедленно производился в ефрейторы (в казачьих войсках – приказные), 3-й степени - в унтер-офицеры, 2-й степени - в подпрапорщики (подхорунжии) при увольнении в запас, а 1-й степени немедленно. Облегчалось Георгиевским кавалерам и производство в офицеры.
Георгиевский крест был упразднен 10(23) ноября 1917 г.
Довоенные годы
Донской казак Козьма (Кузьма) Фирсович Крючков родился в 1890 году (по отдельным источникам – в 1888 году) на хуторе Нижне-Калмыкова (Нижне-Калмыковском, Нижний Калмыкос) Усть-Хоперской станицы Усть-Медведицкого округа на Верхнем Дону в семье казака-старовера Фирса Ларионовича Крючкова.
Козьма окончил станичную школу в 1911 году, после чего был призван на действительную службу в 3-й Донской казачий имени Ермака Тимофеева полк.
В соответствии с традициями, восходящими к средневековью, уже утраченными в России, но еще жившими на Дону и в Сибири в начале ХХ века, в тринадцать лет был женат на пятнадцатилетней казачке. У казаков столь ранние браки обуславливались как ранней зрелостью людей прошлого, так и хозяйственной необходимостью - работница в дом была нужна! Потому и была “жена” Крючкова на два года старше мужа, что в пятнадцать лет ломила в поле в полную взрослую силу!
Что же касается супружеских отношений, то они наступали у молодоженов в сроки, отпущенные природой. У Козьмы Крючкова было двое детей: сын, 1911 года рождения и дочь, 1912 года рождения. Так что на службу в 1911 году он шел человеком зрелым - отцом семейства. У Крючковых была крепкая патриархальная семья! Со своими, понятными казакам и никому другому внутренними отношениями, со своей моралью и своими устоями, которые казаки не больно-то демонстрировали досужим исследователям.
Козьма окончил станичную школу в 1911 году, после чего был призван на действительную службу в 3-й Донской казачий имени Ермака Тимофеева полк.
В соответствии с традициями, восходящими к средневековью, уже утраченными в России, но еще жившими на Дону и в Сибири в начале ХХ века, в тринадцать лет был женат на пятнадцатилетней казачке. У казаков столь ранние браки обуславливались как ранней зрелостью людей прошлого, так и хозяйственной необходимостью - работница в дом была нужна! Потому и была “жена” Крючкова на два года старше мужа, что в пятнадцать лет ломила в поле в полную взрослую силу!
Что же касается супружеских отношений, то они наступали у молодоженов в сроки, отпущенные природой. У Козьмы Крючкова было двое детей: сын, 1911 года рождения и дочь, 1912 года рождения. Так что на службу в 1911 году он шел человеком зрелым - отцом семейства. У Крючковых была крепкая патриархальная семья! Со своими, понятными казакам и никому другому внутренними отношениями, со своей моралью и своими устоями, которые казаки не больно-то демонстрировали досужим исследователям.
«В семнадцать лет, получив из рук деда шашку, казак шел с отцом или крестным в табун и выбирал себе жеребенка. С этой минуты жизнь казака и коня была нераздельной! Казак должен был сам выпоить и выездить верного коня, который понимал бы его без команд, - от этого зависела служба, победа в сражении и сама жизнь …» (Б.Алмазов).
В девятнадцать лет казак приводился к присяге на верность службе и зачислялся в разряд внутреннеслужащих, но, несмотря на то, что считалось – казак на службе, это была только двухлетняя подготовка к ней. Он проходил сборы, обучался строю, стрельбе из всех видов легкого оружия, владению холодным оружием, но сама служба начиналась с двадцати одного года.
В двадцать один год казак зачислялся в полевой разряд на пятнадцать лет – до тридцати шести лет (офицеры – до тридцати восьми лет). Все пятнадцать лет казак был обязан в любую минуту встать в стремя и встретить врага с оружием в руках. Часть срока казак служил «срочную службу», то есть в строевых частях вдали от дома. Иногда выпадала служба по четыре-пять лет без побывки… Да еще получалось так, что в течении этих пятнадцати лет «полевого запаса» казака отзывали на службу по нескольку раз в зависимости от обстановки на границах страны.
Но, и находясь в станице, занимаясь землепашеством, рыболовством или иным ремеслом сельского жителя, казак был обязан по первому зову беспрекословно являться во всем вооружении, готовым к походу на коне в любое время года и суток, оставив все свои занятия и семью!
Казаки приграничных районов несли караулы на пограничных заставах и пикетах, мгновенно отмобилизовываясь в сотни и полки, чтобы встретить врага, прорвавшего границу.
В сорок один год казак выходил в отставку, но только в том случае, если уже имел стаж службы во внутреннем составе (разряде) семь лет и пятнадцать лет – в полевом.
Однако выход в отставку не означал оставления военных занятий: еще десять лет казак был обязан выполнять воинские повинности – служить в войсковых обозах, лазаретах и т.д. А те, кто желал остаться в строю сверхсрочно, продолжали служить в полевом разряде.
Только в шестьдесят один год казак увольнялся «в чистую». Но привыкшие к дисциплине и самоотречению казаки считали себя и в эти преклонные лета «служивыми». Они не снимали с папах и картузов кокарды – знак службы – и составляли совет стариков, который помогал атаману управлять станицей, были народным судом и совестью казачества.
В девятнадцать лет казак приводился к присяге на верность службе и зачислялся в разряд внутреннеслужащих, но, несмотря на то, что считалось – казак на службе, это была только двухлетняя подготовка к ней. Он проходил сборы, обучался строю, стрельбе из всех видов легкого оружия, владению холодным оружием, но сама служба начиналась с двадцати одного года.
В двадцать один год казак зачислялся в полевой разряд на пятнадцать лет – до тридцати шести лет (офицеры – до тридцати восьми лет). Все пятнадцать лет казак был обязан в любую минуту встать в стремя и встретить врага с оружием в руках. Часть срока казак служил «срочную службу», то есть в строевых частях вдали от дома. Иногда выпадала служба по четыре-пять лет без побывки… Да еще получалось так, что в течении этих пятнадцати лет «полевого запаса» казака отзывали на службу по нескольку раз в зависимости от обстановки на границах страны.
Но, и находясь в станице, занимаясь землепашеством, рыболовством или иным ремеслом сельского жителя, казак был обязан по первому зову беспрекословно являться во всем вооружении, готовым к походу на коне в любое время года и суток, оставив все свои занятия и семью!
Казаки приграничных районов несли караулы на пограничных заставах и пикетах, мгновенно отмобилизовываясь в сотни и полки, чтобы встретить врага, прорвавшего границу.
В сорок один год казак выходил в отставку, но только в том случае, если уже имел стаж службы во внутреннем составе (разряде) семь лет и пятнадцать лет – в полевом.
Однако выход в отставку не означал оставления военных занятий: еще десять лет казак был обязан выполнять воинские повинности – служить в войсковых обозах, лазаретах и т.д. А те, кто желал остаться в строю сверхсрочно, продолжали служить в полевом разряде.
Только в шестьдесят один год казак увольнялся «в чистую». Но привыкшие к дисциплине и самоотречению казаки считали себя и в эти преклонные лета «служивыми». Они не снимали с папах и картузов кокарды – знак службы – и составляли совет стариков, который помогал атаману управлять станицей, были народным судом и совестью казачества.
Война. Подвиг
В Первую мировую войну в 1914 году приказной (армейское - ефрейтор) 6-й сотни Третьего Донского казачьего имени Ермака Тимофеева полка Кузьма Крючков вступает опытным воином, умелым и выносливым, вертким и смекалистым, в самом расцвете сил (опыт пяти лет военной службы во внутреннем и полевом разряде, для сравнения с установленным сейчас в ущерб боеспособности и в угоду «общественности» сроком военной службы в Вооруженных Силах РФ). Поэтому к войне Кузьма Крючков, как и любой казак, был готов и физически, и нравственно, он встретил ее без страха, в ней видел главное свое земное предназначение, продолжение всего, что входило в понятие жизнь. А жизнь, как гласит казачья пословица, не гулянка, однако, и не похороны!
Козьма Фирсович отличился 12 августа 1914 г. в одном из первых боевых столкновений с немцами на границе, в Восточной Пруссии, недалеко от польского городка Кальвария.
Казачий сторожевой дозор из троих рядовых во главе с приказным Крючковым, обнаружив отряд немецких кавалеристов из 27 человек и начав его преследование, при маневрировании неожиданно наткнулся «лоб в лоб» на этот разъезд немецких драгун. Козьма Фирсович в бою был окружен немцами и отбивался винтовкой и шашкой, а после, вырвав из рук немецкого драгуна пику, заставив ею разорвать кольцо окружения, сумел уйти из рук неприятеля, оставив на поле боя 11 трупов противника, в том числе и, убитого им, командира немецкого отряда.
Так, в бою, согласно официальным отчетам и наградным документам, Крючков лично зарубил и заколол пикой 11 человек, получил 16 колотых ран сам и 11 ран досталось его лошади «Костяк» бурой масти, товарищи тоже не подкачали — в общем, к исходу схватки были убиты и тяжело ранены двадцать четыре немецких кавалериста из 27 (из них 19 из 22 - непосредственно во время кавалерийского боя, согласно официального наградного приказа).
Казаки встретили разведку врага и не только не отступили перед семикратным превосходством противника, но и атаковали германцев, уничтожив практически весь немецкий отряд и не потеряв ни одного человека (два казака из шестерых, входивших в дозор Крючкова, в бою не участвовали, так как ранее были отправлены им с донесениями об обнаруженном противнике в полк).
А признали Крючкова храбрейшим его же товарищи: В.Астахов, М.Иванкин и И.Щегольков, что прикрывая друг друга, хрипя в смертельной схватке, кромсали врага по дедовским заветам. Кстати, все казаки за этот бой были награждены, все стали Георгиевскими кавалерами.
Сам Козьма Крючков тот бой описывал следующим образом:
"Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо - я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько не раненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так - уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст. Четырнадцатого августа в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом."
За этот подвиг Козьма Фирсович Крючков первым из всех рядовых Русской армия в 1914 году был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. А наградил его «солдатским Георгием» в госпитале не кто-нибудь, а сам командующий армией генерал-адъютант Ренненкампф, талантливый кавалерийский командир, проявивший себя еще в 1904 году в Маньчжурии, и прекрасно знавший толк в кавалерийской рубке.
Козьма Фирсович отличился 12 августа 1914 г. в одном из первых боевых столкновений с немцами на границе, в Восточной Пруссии, недалеко от польского городка Кальвария.
Казачий сторожевой дозор из троих рядовых во главе с приказным Крючковым, обнаружив отряд немецких кавалеристов из 27 человек и начав его преследование, при маневрировании неожиданно наткнулся «лоб в лоб» на этот разъезд немецких драгун. Козьма Фирсович в бою был окружен немцами и отбивался винтовкой и шашкой, а после, вырвав из рук немецкого драгуна пику, заставив ею разорвать кольцо окружения, сумел уйти из рук неприятеля, оставив на поле боя 11 трупов противника, в том числе и, убитого им, командира немецкого отряда.
Так, в бою, согласно официальным отчетам и наградным документам, Крючков лично зарубил и заколол пикой 11 человек, получил 16 колотых ран сам и 11 ран досталось его лошади «Костяк» бурой масти, товарищи тоже не подкачали — в общем, к исходу схватки были убиты и тяжело ранены двадцать четыре немецких кавалериста из 27 (из них 19 из 22 - непосредственно во время кавалерийского боя, согласно официального наградного приказа).
Казаки встретили разведку врага и не только не отступили перед семикратным превосходством противника, но и атаковали германцев, уничтожив практически весь немецкий отряд и не потеряв ни одного человека (два казака из шестерых, входивших в дозор Крючкова, в бою не участвовали, так как ранее были отправлены им с донесениями об обнаруженном противнике в полк).
А признали Крючкова храбрейшим его же товарищи: В.Астахов, М.Иванкин и И.Щегольков, что прикрывая друг друга, хрипя в смертельной схватке, кромсали врага по дедовским заветам. Кстати, все казаки за этот бой были награждены, все стали Георгиевскими кавалерами.
Сам Козьма Крючков тот бой описывал следующим образом:
"Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо - я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько не раненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так - уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст. Четырнадцатого августа в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом."
За этот подвиг Козьма Фирсович Крючков первым из всех рядовых Русской армия в 1914 году был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. А наградил его «солдатским Георгием» в госпитале не кто-нибудь, а сам командующий армией генерал-адъютант Ренненкампф, талантливый кавалерийский командир, проявивший себя еще в 1904 году в Маньчжурии, и прекрасно знавший толк в кавалерийской рубке.
Козьма Фирсович Крючков погиб в бою в рядах Донской армии, под станицей Островской летом 1919 года, защищая землю русскую от большевиков. Но память о нем навсегда останется жить в русских патриотических сердцах. Вечная слава героям России!
Комментариев нет:
Отправить комментарий